Отрок - Страница 186

186

— Нет. — Первак отрицательно покачал головой. — Я старший мужчина в доме, не могу семью оставить. Может, братья… Так вы, ведь, креститься заставите.

— Крестить, все равно, всех будут, дед ни за кого виру платить не станет…

Анька, вдруг опять взвыла дурным голосом. По подбородку у нее текла кровь, видимо, действительно прикусила язык или щеку. На шум постепенно начали собираться любопытные. Новая родня близко подходить опасалась, но головы торчали из-за всех углов и из дверей. Появился и Лавр, Первак сразу же повернулся к нему и отрапортовал:

— Лавр Корнеич, в кузне все сделано, как ты велел.

— Хорошо. — Лавр одобрительно кивнул. — Погоди пока, что тут случилось-то? Михайла, что с Анной?

— Пустое, дядя Лавр, поцапались немножко.

— Ничего себе, немножко: у обоих рожи в кровище, вы что тут устроили?

— Да я же говорю: пустяки, а кровь это…

— Так! Кхе… Всем стоять! В чем дело?

Откуда вышел дед, Мишка даже не заметил, но атмосфера на подворье начала ощутимо сгущаться. Почувствовал это, видимо, не один Мишка — любопытные головы начали исчезать одна за другой.

— Я что сказал? Всем стоять! Хоть одна сука смоется, найду и ноги поотрываю!

Дед был грозен, как скандинавский Бог, предобеденное пиво в сочетании с послеобеденным сном явно не пошло на пользу. Лицо набрякло, глаза покраснели.

"Ох, блин, сейчас что-то будет"

— Анька, чего воешь? — Обратился Корней к внучке. — Кто тебе чавку расквасил?

— Они меня побили-и-и!

— Кто они?

— Они-и-и!

Анька ткнула пальцем в сторону Мишки и… Первака! Положение надо было срочно спасать.

— Деда, не так было!

"Блин, веду себя, как пацан. Да что ж такое-то?"

— Молчать! Тебя не спрашивали!

"Ну уж нет!"

— Господин сотник, дозволь доложить?

Мишка попытался стать "во фрунт", но помешали костыли.

— Кхе… Ну?

— Девица Анна подслушивала наш разговор в новом доме, но…

— Подслушивала? — Дед подбоченился и грозно глянул на Аньку. — Так! Дальше!

— Но ничего не поняла и почему-то решила, что мы ругались. — Продолжил доклад Мишка. — Когда вы с дядей Лавром ушли, прицепилась ко мне с расспросами. Я решил наказать ее за любопытство и сказал, что к ней посватался обозный старшина Бурей, мол, из-за того и ругались. Она поверила и…

— Бурей? Хе-хе… К этой козе? Хе-хе-хе!

Дед вдруг рассыпался мелким стариковским смешком.

— Бурей! Хе-хе-хе! А она пове… Хе-хе-хе! А она поверила? Лавру… Ох… Хе-хе! Лавруха, слышь? Бурей по Аньке сохнет! Ну, Михайла, ну… Ох, не могу. Хе-хе-хе!

По лицам окружающих начали расползаться улыбки, зазвучали смешки, хотя большинство присутствовавших, не зная Бурея, явно не могли по достоинству оценить юмор ситуации.

Дед, наконец отсмеявшись, снова придал себе строгий вид.

— Ну, а дальше?

— Девица Анна обиделась, подстерегла меня во дворе, ударила по голове граблями и сбила с ног.

— Девка? Тебя?

— Я же на костылях, деда. — Мишка забыл про официальный тон. — И сзади, неожиданно. Я упал, а она еще раз зубьями по лицу. Пришлось ее костылем… Наверно язык прикусила, вот и кровь.

— Та-а-ак. А он тут причем?

Дед кивком головы указал на Первака.

— Первак ее и пальцем не тронул, только грабли на третьем замахе придержал, а то бы я без глаз остался.

— Ладно, кто еще это все видел?

— Я видел!

Мишка оглянулся и обнаружил у себя за спиной Роську, стоящего с кучей лошадиной упряжи в руках.

— Господин сотник! Капрал Младшей стражи Василий, подтверждает все, что сказал Старшина Младшей стражи Михаил!

"Врет! Его же здесь в тот момент не было"

— Ну да! Что бы ты хоть слово Михайле поперек сказал… Кхе. А чего же не помог своему старшине?

— Не успел, господин сотник! — Бодро отрапортовал Роська. — Они без меня справились.

— Ну а ты что скажешь? Анька! Тебя спрашиваю!

— Да-а-а, а чего он? Я же напуга-а-а-лась!

— Кхе! Да, Михайла, пошутил… Теперь бойся, не дай Бог Бурей узнает, что ты им девок пугаешь.

— Да я сама Бурею все расскажу! — Заявила вдруг Анька. — Пускай он его…

— Расскажи, внучка, расскажи. — Ласково поддержал внучку Корней. — А он возьмет и правда посватается. А я возьму да и выдам тебя!

— А-а-а! Не нада-а-а!

— Лавруха, — дед поманил рукой сына — подойди ка сюда, дело есть.

— Что, батюшка?

— А придержи ка, сынок, это свиристелку, да подол ей вздень. Роська! Подай вожжи!

Анька попыталась дернуться, но Лавр, без малейшего усилия удержал ее одной рукой.

— Ты!.. Коза!.. Облезлая!.. На раненого!.. Воина!.. Руку!.. Подняла!..

Каждое слово дед сопровождал хлестким ударом ременных вожжей. Анька сучила ногами и визжала.

— Он!.. Семью!.. Защитил!.. Кровь!.. Свою!.. Пролил!.. А ты!..

Анькин визг, казалось, вот-вот перейдет в ультразвуковой диапазон. Из дверей избы (видимо, и туда достал, наконец, Анькин голос) выглянула мать и, мгновенно оценив ситуацию, перехватила вожжи перемазанной в тесте рукой.

— Хватит, батюшка!

Дед взглядом искушенного ценителя окинул исполосованный Анькин зад и скептически изогнул бровь.

— Думаешь, хватит, Анюта?

— Хватит. — Повторила мать.

— Ладно. В сарай ее! На хлеб и воду, пока жопа не заживет! А по вечерам — нужники мыть, благо у нас их теперь… Лавруха… Кхе, расстарался. В сарай! Теперь с тобой.

Указующий перст деда уставился на Первака.

— Ты хоть понимаешь, что только что из-под топора выскочил? Вижу, что не понимаешь. Так вот: раб, поднявший руку на кого-либо из хозяйской семьи, должен быть убит. И никакого послабления в этом у меня никто не получит! Сегодня тебе повезло, но в другой раз не повезет, так что, самое хорошее для тебя, если другого раза не будет. А чтобы лучше понял и другим объяснить мог… Роська! Сегодня же расскажи ему, как тебя судили!

186